Александр Суворов. Пример победителя. (Битва при Кинбурне)

[Technik_Writer]

Кинбурнская битва.

http://www.pravmir.ru/pokrovskaya-pobeda/

Почему такой важной, можно сказать государствообразующей, идеей в России стала именно Победа – начиная с Куликовской битвы? Сплочение ради великой цели, преодоление страха, жертвенность – и награда. Думается, мы придаём великим победам не только военно-политический смысл.

Это уловил Гаврила Романович Державин – поэт, политик, горячий проповедник в духовной лирике и офицер, служивший под командованием Суворова, когда усмиряли «маркиза Пугачёва»:

Как внешних супостат, как внутренних сражать.
Суворов! страсти кто смирить свои решился,
Легко тому страны и царствы покорить,
Друзей и недругов себя заставить чтить.

Военная победа здесь трактуется как зримая метафора сражения со «внутренними супостатами», сражения, которое происходит в душе человека.

Битва, о которой мы сегодня вспоминаем, показала героизм православного воинства. Будущий генералиссимус, а тогда – генерал-аншеф Суворов в тот день грудью шёл на вражеские сабли, был на волоске от гибели. А было ему под шестьдесят лет, по тем временам – старик. О Кинбурне сложена одна из лучших старинных солдатских песен:

Ныне времячко военно,
От покоя удаленно:
Наша Кинбурнска коса
Открыла первы чудеса!
Флот турецкий подступает,
Турок на косу сажает,
И в день первый октября
Выходила тут их тьма…

Честное обаяние этих наивных строк вряд ли когда-нибудь потускнеет.



В первые месяцы второй екатерининской русско-турецкой войны Суворов командовал обороной на линии Кинбурн – Херсон, защищая основные силы русской армии, осаждавшие Очаков. Кинбурнская коса – узкий полуостров, на 40 километров врезавшийся в Чёрное море.

Турецкий флот не раз безуспешно пытался атаковать русские укрепления на косе. 14 сентября на косе высадился многочисленный турецкий десант – около тысячи сабель. И снова – крах, русским войскам потребовалось полчаса, чтобы обратить в бегство неприятеля. Но это была только разведка боем.

Турецкий полководец Юс-паша досконально знал Кинбурн и его окрестности. Он понимал, что победа над Суворовым решит судьбу кампании, заставит русских отступить и из-под Очакова. Первого октября, на рассвете, он с пятитысячным войском высадился на лимане. В то утро турки были настроены решительно, даже фанатически: победить или умереть. Перед штурмом паша приказал отплыть перевозным судам, отрезав своим войскам пути к отступлению, убив саму надежду на благополучное бегство с поля боя. Наступление началось с высадки десанта в двенадцати вёрстах от Кинбурнской крепости.

Весть о приближении многочисленного турецкого десанта застала Суворова в храме. Это был праздничный день, Покров. Казак доложил о высадке многочисленного десанта, но Суворов приказал не атаковать их, чтобы все благополучно высадились, и не прервал праздничной обедни. Только велел казакам стягивать резервы к Кинбурну.

С этим приказом гонцы поскакали туда, где дислоцировались отдалённые от Кинбурна части. А Суворов продолжил богослужение, подавая офицерам пример не только молитвенной кротости, но и полководческой выдержки. Слухи о спокойной реакции Суворова на известие о десанте быстро дошли и до солдат, которые не сомневались: старика хранит Пресвятая Богородица.

Турки копали ложементы – аж пятнадцать линий окопов на пути к крепости, располагались вблизи от цитадели, а русская артиллерия молчала. Не было ни пехотных вылазок, ни кавалерийских контратак.

Суворов приказал начать бой только, когда неприятель подойдёт на 200 шагов к крепости. Генерал-аншеф вознамерился уничтожить десант, дабы в один день предупредить позднейшие попытки турок овладеть Кинбурном. Обыкновенная суворовская стратегия, рискованная и действенная. Не зря в солдатской песне о Кинбурне сказано:

А Суворов-генерал тогда не спал, не дремал…

Суворов приготовил свои войска к сражению: в первой линии – Орловские и Шлиссельбургские полки. Во второй – Козловский пехотный полк и два эскадрона Павлоградского и Мариупольского легкоконных полков. Три казачьих полка (полковника Орлова, подполковника Исаева, премьер-майора Сычёва) Суворов расположил на флангах. В 36 вёрстах от Кинбурна, в Александровском редуте располагался Санкт-Петербургский драгунский полк генерал-майора Исленьева. Несколько ближе, в десяти вёрстах, располагались основные силы Мариупольского и Павлоградского полков. Суворов приказал им спешить к Кинбурну, в сражении они должны были сыграть роль резерва, который с марша может броситься в бой. В крепости Суворов оставил четыре роты из полков, шедших в бой.

Почти шеститысячный турецкий корпус наступал на укрепления. В распоряжении Суворова было полторы тысячи солдат и ещё две с половиной тысячи – в тридцати верстах от крепости.

Наконец, в 15 часов заговорила русская артиллерия. Орловцы и шлиссельбуржцы резво пошли в атаку на турецкие окопы, не смущаясь встречным беспорядочным артиллерийским огнём. Сам генерал-аншеф бился в первых рядах Шлиссельбургского полка.

Для усиления атаки Суворов бросил в дело Козловский пехотный полк подполковника Ираклия Моркова. Турки начали бомбардировать наступающие русские полки с судов. К этому времени, не выдержав атаки шлиссельбуржцев, орловцев и козловцев, турки оставляли ложемент за ложементом. Десять линий окопов находились уже в руках Суворова.

Огонь морской артиллерии приостановил наступление русской армии. И снова удачно действует галера «Десна» под командованием предприимчивого Джулиано де Ломбарда и артиллерия Крупенникова. Им удалось потопить две турецкие шебеки.



План боевых действий
Турки усилились новым десантом и на некоторое время потеснили русскую атаку. Суворов был ранен картечью, но с поля боя не удалился. Нужно было перестроить войска, смешавшиеся в бою. Суворов приказал усилить наступление двумя свежими ротами шлиссельбуржцев, доселе остававшимися в крепости. Наконец, подоспели и легкоконные полки – Павлоградский и Мариупольский. Им суждено было броситься в бой сразу после десяти пройденных на полном скаку вёрст.
Получив два казачьих полка и два неполных эскадрона лёгкой конницы, любимец Суворова, атаман Иловайский объехал крепость слева по берегу и лавой, со свистом, обрушился на турок, шедших на приступ.

В той сече был убит Юс-паша, выполнивший свою клятву. Он не победил, но с честью погиб. Суворов с уважением отнёсся к этому противнику, отмечая доблестную ярость и храбрость турецкого десанта. Пасть в атаке на поле боя – достойный конец для боевого генерала.

Вот перед нами откровенное письмо Суворова В.С.Попову от 7 октября: «Посмотри, голубчик, нашу адскую баталию на плане! Непонятно человеческим силам, как к тому приступить можно было! А от варваров какая прекрасная операция и какой прекрасное войско!.. А не начать, то бы нас всех здесь турки перерезали».

А Потёмкину Суворов прямо написал: «какие ж молодцы, светлейший князь, с такими я ещё не дрался». Суворов уважал тех, кому удалось дважды ранить его на косе, кто бесстрашно «летит на холодное оружие».

После гибели предводителя турки ослабили давление, но полной паники добиться не удалось: судьба сражения не была ещё решена. Турок поддерживала корабельная артиллерия.

Вечером, во время решающей атаки русских сил, когда турок уже выбили из всех окопных линий, Суворов получает второе ранение – в левое плечо. По воспоминаниям генерал-майора Энгельгарда, «Он потерял много крови, и не было лекаря перевязать рану. Казачий старшина Кутейников привёл его к морю, вымыл рану морскою водою и, сняв свой платок с шеи, перевязал ему рану. Суворов сел на коня и опять возвратился командовать».


Церковь Покрова Пресвятой Богородицы на Кинбурнской земле
Неприятеля сбросили в море ближе к полуночи.

Из всех турецких «отборных морских солдат» спастись удалось немногим – они стояли по плечи в воде, ожидая спасительных шлюпок. Потери российской армии были куда ниже: 138 человек убитыми и 300 ранеными. 15 знамён отбил Суворов у противника.

В память о том дне на Кинбурнской земле Суворов построит церковь Покрова Пресвятой Богородицы.

Степан Новиков

В истории русской армии было 18 солдат, навечно оставленных в списках частей. В полках установилась традиция: при ежедневной перекличке офицер называл Архипа Осипова или Степана Новикова – и в ответ звучало: «Погиб смертью героя». Эти священные имена были высечены на мраморных досках Храма Христа Спасителя:

рядовой Архип Осипов

рядовой Петров

портупей-прапорщик М. Шеремецкий

портупей-прапорщик Н. Кокурин

портупей-прапорщик С. Кублицкий

прапорщик Грибовский

унтер-офицер С. Старичков

капитан Жирнов

штабс-капитан Ожецневский

поручик Хондажевский

поручик Шоке

унтер-офицер Гришанов

унтер-офицер А. Ракитников

унтер-офицер В. Нестеров

унтер-офицер С. Смирнов

унтер-офицер А. Лобачев

рядовой Василий Рябов

гренадёр Степан Новиков

Каждый из них совершил подвиг на поле боя, многие отдали жизнь «за царя и Отечество».

Гренадера Степана Новикова включили в этот священный список позже других – в 1912-м году. Но подвиг он совершил первым из восемнадцати – 1 октября 1787 года, в Кинбурне.

Под Суворовым убили лошадь, он увидел солдат, державших под уздцы коней. В пылу сражения Суворов принял их за русских, приказал подать ему коня. Услышав русскую речь, турки бросились на генерала. Гренадер Степан Новиков грудью встал на защиту «батюшки Суворова». Двоих убил, остальных обратил в бегство. Суворов заметил, что сзади Новикову угрожает турецкая сабля, крикнул, гренадер повернулся, отбился.


Подвиг Степана Новикова
После победы Суворов писал Потёмкину: «Позвольте, светлейший князь, донесть, что и в низшем звании бывает герой. Неприятельское корабельное войско, какого я лутше у них не видал, преследовало наших с полным духом; я бился в передних рядах. Шлиссельбургского полку гренадер Степан Новиков, на которого уже сабля взнесена была в близости моей, обратился на своего противника, умертвил его штыком, другого за ним, следующего застрелил и бросясь на третьего, — они побежали назад. Следуя храброму примеру Новикова, часть наших погналась за неприятелем на штыках, особливо военными увещеваниями остановил задние ряды сержант Рыловников, который потом убит. Наш фронт баталии паки справился; мы вступили в сражение и выгнали неприятеля из нескольких ложементов. Сие было около 6 часов пополудни».

Суворов всегда писал аллегорично. «И в низшем звании бывает герой» — кому, как не Суворову и Потёмкину знать о мужестве русского солдата? С горькой иронией Суворов намекает на снобизм многих аристократов того времени, которые надменно относились к «мужикам», к своей Родине, да и в храме Божьем бывали нечасто. Потёмкин с полуслова понял Суворова, и наградил Новикова как героя.

В современной Российской армии нет Шлиссельбургского полка. Но хочется верить, что Степана Новикова упоминают на перекличке в какой-нибудь славной воинской части. Россия не забыла Суворова – не должна забывать и неустрашимых героев «простого звания».

Читайте также:

Может ли воинская победа стать национальной идеей?
http://www.pravmir.ru/mozhet-li-voinska ... noj-ideej/